Константин Ваншенкин
Едва вернулся я домой,
Как мне сейчас же рассказали
О том, что друг любимый мой
Убит на горном перевале.
Я вспомнил длинный (ряд могил
(Удел солдат неодинаков!),
Сказал: - Хороший парень был,-
Гудок трикратно ухает вдали,
Отрывистый, чудно касаясь слуха.
Чем нас влекут речные корабли,
В сырой ночи тревожа сердце глухо?
Что нам река, ползущая в полях,
Считающая сонно повороты,-
Когда на океанских кораблях
Дожди продолжают работу
Вторую неделю подряд.
Сегодня четвертая рота
Идет в гарнизонный наряд.
Наряд - это дело такое:
Уходит вся рота сполна.
Дневальных останется двое
Р. Гамзатову1
Годы, прожитые с блеском!
Мудрые признания!
Неужели, дни веселья,
Просто в бездну канете?..
Эти горы в свете резком —
Всегда — в суровый час России,
Среди полуночной поры,—
Костры пылают городские,
На мостовых горят костры.
Тоску таят в себе потемки.
Еще во многих душах страх.
Но мира старого обломки
Ложится луч на желтую тропинку.
Огромен сад. Деревьев много в нем.
Но Галя видит каждую травинку
И стеклышко, горящее огнем.
Вот паутина легкая повисла,
Летит, кружась, листок над головой.
И полон удивительного смысла
Утром, незадолго до привала,
Возле незнакомого села
Пуля парня в лоб поцеловала,
Пуля парню брови обожгла.
По снегу шагали батальоны,
Самоходки выровняли строй.
Покачнулся парень удивленно
Ветер гонит облако с дождями,
Листья перевертывает скопом.
Мы сидим в отрытой наспех яме,
Кратко именуемой окопом.
На штыки склоняясь, дремлем стоя,
К стенке приспособившись спиною.
Снится только самое простое -
Мелькали дома и опушки,
Дымился туман над водой.
И мылся в гремящей теплушке
Чуть свет лейтенант молодой.
Он ждать не хотел остановки,
Входя в ослепительный день.
А сзади его для страховки
Первый ливень над городом лупит,
Тарахтит в водосточной трубе.
"Ах, никто меня в мире не любит",-
Врет девчонка самой же себе.
Брызги тучей стоят над панелью,
А девчонка в квартире одна,-
Врет от радости и от веселья
Начну с того, как по дороге вешней,
Сверкающей и залитой водой,
Вернулся я заметно повзрослевший
И в то же время очень молодой.
Себя на свете чувствующий прочно,
Прошедший земли все и города,
Вернулся я, еще не зная точно,
Он был зимой прекрасен, а весною
Лишился он величья своего.
И небо занялось голубизною
Над серыми просторами его.
Сползает снег в глубокие овраги,
Под солнцем ослепительным спеша.
Так сходит вдруг ненужный слой бумаги
