Сергей Обрадович
Антоновка зреет,
И грузно навис
Над листопадом осенний анис.
Сентябрь наливается синью крутой;
Тревожный, он рыщет и свищет синицей,
И яблоко девичьей рдеет щекой,
Такой же тревогой томится...
Полдня без солнечных улыбок,
С настойчивостью крота,
Сжат, сдавлен черной лапой глыбы,
Дроблю крутую грудь пласта.
Лишь смятое воспоминанье
Еще со мной, во тьме, во мне:
О русом солнце, о журчанье
Что со мной было в этот вечер...
Шел я, улицы не узнавая.
Ветер обнимал меня за плечи,
Пели звезды, ласково мерцая.
И звенели льдинки, как цимбалы,
На цветок луна была похожа.
Обозвал меня слепым и шалым,
С утра, румяная спросонок,
Весна-ткачиха у села.
Малиновыми перезвонами
Звенит лучистая игла.
И бор над сброшенной сермягой,
И степь за лентою речной
Зазеленели тканью яркою
Евгении Нельской
Навзничь легла, разметалась, сверкая,
На берегу морском
Девушка, словно из бронзы литая,
В сиянии голубом.
С гор кипарисы - толпою смутной
Сожженные отстроят города,
Сровняют рвы, вернутся в улей пчелы.
Но эти годы - их забыть когда?
И не в земле - в веках их след тяжелый.
И возмужали мы. И наши дети
Взросли в огне и городов и нив.
За эти годы поседев, столетье
Расчесывая тучки рыжие,
Трубит в заводский рог восток.
На каждую овьюженную крышу
Наброшен розовый платок.
Сугробы - тесаные розвальни -
К воротам за ночь нанесло.
Повисло неподвижное - к морозу -
Был мечтателем отец мой -
самоучка-ювелир.
Помню: вставил он однажды
в перстень голубой сапфир.
Подмастерьем шестилетним
я с отцом за верстаком.
Он сказал, дымя цигаркой
Трепещущий сгусток бессонных дорог,
Пылающий дымный след,
Металла и камня недвижный поток,
Реклам лихорадочный свет.
Над смрадом казарм
И гангреной лачуг
Тюрьма - его торжество,
И вот он решился - шагнул.
Вокруг -
Ни рук, ни опоры: один.
Блуждало сомненье, бился испуг,
Но дальше шагает сын.
Что доблесть героя?
У детских ног -
Оттепель. И в комнате теплей.
Простуженная грудь не ноет.
Так ярко в утренней полумгле
Заговорило вдруг дневное.
В разбитое окно - лазурь и гул;
Загромыхали по дороге ведра;
И солнце растянулось на снегу
Заскорузла потом блуза,
На лице - морщины след,
И сутула под обузою
Поступь пережитых лет.
Но сегодня, в бирюзовый
Полдень, вешняя струя
Словно ношу с плеч тяжелую
