Сергей Обрадович
Над рощей, над глухой слободкой,
Над проседью предзимних дней -
Осенний звон, сухой и четкий,
Все торопливей и шумней.
Где у проселка куст рябины
Горит покинутым костром,
Звенит червонный лист осины
О скалы разбиваясь с криком,
Шла насмерть за волной волна.
Покоя нет в просторе диком,
Но глубь недвижна и темна.
Так и в минуты вдохновенья
Слова, теснясь под бурей чувств,
Не высказав души волненья,
О молодости мы скорбим,
О молодости уходящей,
По вечерам усталым, злым
Жизнь старой называем клячей.
Не скрыть седеющую прядь
И на лице ночные тени,
Как изморозь октября,
Как черное стадо гигантов,
У моря сойдясь к водопою,
Вздымаются черные вышки
Вечернего Биби-Эйбата.
За башней Девичьей ветер
Улегся в родное гнездовье.
Качает, баюкает звезды,
Безмолвен и пуст поцелуй утомленный.
Чернеют чащобой и омутом сны.
День кончен.
Как будничные знамена,
Обои повисли с осклизлой стены.
Уж путался шорох ненастья и мыши...
Вдруг, телом тугим обжигая, жена
Не мираж в дымящейся синеве,
И не вымысел, и не сон,—
Старый негр
На Октябрьском параде,
В Москве,
Солнцем северным озарен.
У Кремлевской стены делегат.
Мне врач твердит: - Поберегите сердце,-
И жить и чувствовать спешит оно;
Всходите медленнее на высоты,-
На высоту не всем взойти дано...
Чудак старик. Мне сердце не подвластно.
Я от друзей отстану ль по труду?
На много лет меня моложе сердце,-
Как вялый колос,
Мать поникла к сыну...
До корня выжгло солнце все вокруг.
Не солнце — злой пылающий паук,
Блуждающий над пыльной паутиной.
Весь день брела...
Не отставая, ворон,
Встретились. Шуршала травами
Ткань в станке сквозь гул и мглу.
Незабудками лукавыми
Цвел электромотор в углу.
К рычагу склоненная, усталая,
Вздрогнула запыленная бровь.
Видели: в чаду затрепетала
1
В дверь постучали.
Вечер был. Как птица загнанная,
За окном метель,
Неистово крича, теряя перья,
Взлетала, падала и вновь взлетала,
Не в силах сбросить тяготу земли.
Сон беспросветный,
Беспробудный, древний,
С метелями, под свист сверчка.
Тоска над смутною судьбой деревни,
Проселочная тоска.
Стара. Темна.
Подслеповато око.
И день пройдет; прошелестят, как мыши,
Часы вечерние в сентябре;
Сойдутся сумерки толпой неслышной
И робко встанут у дверей.
И ветер стихнет, желтый и лохматый,
У покривившегося окна.
Померкнет холодеющим закатом