Вадим Шершеневич
Есенину
Если город раскаялся в душе,
Если страшно ему, что медь,
Мы ляжем подобно верблюдам в самуме
Верблюжею грыжей реветь.
Кто-то хвастался тихою частью
M.S.
Если б знали, сколько муки скрыто
В смехе радостном моем!
Как мертвец, ползу из-под плиты.
Как мертвец, я в саване ночном.
Я не смею быть самим собою,
А другим не в силах, не хочу!
Под серокудрую пудру сумерек — канавы дневных морщин!
Месяц! Скачи по тучам проворнее конного горца!
Вечер прошлого октября, ты навсегда окрещён
В благодарной купели богадельного сердца.
Не истоптать надоедной прыти событий,
Не застрелить за дичью созвучий охотящемуся перу
Дни!— Никакой никогда резинкой не сотрёте
Кровью лучшей, горячей самой,
Такой багровой, как не видал никто,
Жизнь, кредитор неумолимый,
Я оплатил сполна твои счета.
Как пленный — прочь перевязь над раной!—
Чтоб кровавым Днепром истечь,
Так с губ рвет влюбленный обет старинный,
Круги всё уже, всё короче
Вычерчивает в синеве
Твой ястреб страшных безразличий
Над кроткой горлицей любви.
Напрасно биться и бороться,
Себя любимым возомня,
И в чаще страсти не укрыться
В фонарном отсвете алмазном,
С усмешкой тонкой на губах,
Ты устилаешь путь соблазном,
Как елкой на похоронах.
Выглядываешь и таишься
Над недоверчивой толпой,
Вдруг расплеснешься, расклубишься
Пройдя небесные ступени,
Сквозь тучи устремляя бег,
Ты снизошла, как дождь весенний,
Размыть в душе последний снег...
Но ты, мятежная, не знала,
Что изможденный плугом луг
Под белизною покрывала
Уже хочу единым словом,
Как приговор, итоги счесть.
Завидую мужьям суровым,
Что обменяли жизнь на честь.
Одни из рук матросов рьяно
Свою без слез приняли мзду.
Другим - златопогонщик пьяный
[М. Кузмину]
Обои старинные, дымчато-дымные,
Перед софою шкура тигровая,
И я веду перешопоты интимные,
На клавесине Rameau наигрывая.
Со стены усмехается чучело филина;
Блаженное благоденствие детства из памяти заимствуя,
Язык распояшу, чудной говорун.
Величественно исповедаю потомству я
Знаменитую летопись ран.
Захлебнулась в луже последняя весна,
И луна с соловьем уж разлучны.
Недаром, недаром смочены даже во сне
Жизнь мою я сживаю со света,
Чтоб, как пса, мою скуку прогнать.
Надоело быть только поэтом,
Я хочу и бездельником стать.
Видно, мало трепал по задворкам,
Как шарманку, стиховники мук.
Научился я слишком быть зорким,
Ах, верно, оттого, что стал я незнакомым,
В такой знакомой и большой стране,
Теперь и белый снег не утишает бромом
Заветную тоску и грустный крик во мне.
Достались нам в удел года совсем плохие,
Дни непривычные ни песням, ни словам!
О муза музыки! О ты, стихов стихия!
